-Он умер. 
Я открыла глаза, словно и не спала. Она сидела на спинке кровати – черная, всклокоченная, с хохолком мокрых перьев у клюва. 
-Они убили его. 
Я знала. У меня не бывает придуманных снов. 
-Где они?
-В его доме. Пьют, гуляют. С этой девкой. Подстилкой. 
Отброшенное одеяло. Штаны, сапоги, кожаная куртка. Меч. Острые коготки, впивающиеся в плечо. 
Заклинание.
-Ты промахнулась, - она трепетнула крыльями, умащивая поудобнее. – Мы только на опушке.
-Я никогда не промахиваюсь.
Узкая виляющая тропа. Запах трав, хвои, крики птиц в кронах. Мягкий перестук копыт. Шелковистая грива, мохнатые бабки. Белая шкура, такая белая, что даже брошенная на землю тень кажется зеркальным отблеском.
-Мне нужна помощь.
-Ты единственная, кто никогда о ней не просит. И единственная, кому я не могу отказать.
-Ты сумеешь?
-Конечно. Они не зря слагают обо мне легенды. Иди. Я сделаю это.
Крошево теней, пыльные струи света. Обомшелые стволы поперек тропы, не замедляющие бега.
-Помедленнее. Я едва держусь.
-Лети сама. 
-Не успею.
Распяленное тело на воротах. Безвольно опущенная голова, серые волосы мертво шевелит ветер. Вспоротый живот, набитый травой и камнями. Окровавленный ком на земле. 
-Мы не тронули его. Честно.
-Знаю.
Дверь, шершаво ткнувшаяся в ладонь. Трое. Высокий бородач и лысый толстяк. И ярко-рыжая, пронзительно-алая копна волос над узким бледным личиком. Острые бесстыжие грудки. Широко распахнутые глаза в кругах теней. 
Приманка для благородных дураков. 
На дубовом столе жбаны, кости. Замусоленные карты. Окровавленный нож. Тот самый. 
Лысый лениво разрывает жареную курицу короткопалыми руками. Бородач на кровати. С ней. 
Я тряхнула плечом и черная птица понятливо перелетела на шесток у печи, не мешая мне обнажить меч.
Рыжая взвизгнула, попятилась. Спряталась за спиной мужчины, зарылась в тряпки. 
-Это она! Он говорил, что она придет за нами! 
-Ну, пришла, - рассудительно протянул бородач, - и что? Да и какая ж это баба? Девка. 
-Девка… - пьяно икнул второй, сально таращась на меня воспаленными зенками. – Ладная, курва. Иди к нам. 
И похлопал ладонью по грязным коленям. По бурым засохшим потекам. 
-Выходите. 
-Остынь, малышка. У меня лицензия. 
-Выходите. 
Мне не хотелось убивать здесь, в избушке, на кровати, помнившей наше тепло. Мое и его, сердобольного оборотня, купившегося на зареванные глаза красноволосой девки, заплутавшей в чаще. Решившего проводить ее через лес, к выходу. Она была не одна. Он понял это слишком поздно. Я – еще позже. 
Она не собиралась уходить. Она ведь тоже оплатила лицензию. 
-А я-то думал, ты прилетишь в ступе, - хохотнул лысый, – и нашлепаешь нас помелом по попке.
-Ого, - уважительно сказал второй, - да у нее большой ножик. Таким же и убить можно!
И захихикали, мерзко, въедливо, не выпуская из рук черные трубки с отполированным до блеска рукоятями. 
-Выходите. 
Лысый подмигнул бородатому.
-Уважим девочку?
-Почему бы и нет? Только не целься в голову, чтобы потом она не оказалась слишком холодна. 
Веселье самоуверенных подонков.
Вход и выход. Они приходили и уходили – восхищенные дети, равнодушно-скептические родители, ворчливые старики. Вход на опушке, выход в чаще, у кромки болота. И тропа, широкая, натоптанная. Иногда они поддавались соблазну, сворачивали и плутали по лесу, с затаенной надеждой трогая листики и пробуя воду в ручьях – а вдруг? Настоящее? Но не верили ни себе, ни нам.
И ни один не решился остаться. 
Мы вышли на поляну, за ворота. Я не оглядывалась. Они хохотали в голос, отпускали скабрезные шуточки. Смеялись над ним, жалели, что не успели заживо содрать волчью шкуру - с человека, мол, слезает хуже… 
«Не уходи».
«Я скоро вернусь».
«У меня дурное предчувствие. Пожалуйста, не уходи».
«Глупенькая... Ну что со мной может случиться?».
Вход и выход. Я почувствовала, когда они появились. И поняла, когда исчезли. Можно было начинать. Я развернулась, и в тот же миг они выстрелили, одновременно. Свинцовые сгустки скользнули по мечу и ушли в стороны, чиркая по деревьям. 
-Медвежью картечь отбила… - не веря своим глазам, прошептал бородач, - даже не пошатнулась… 
Вместо повторного грома раздался сухой треск. 
-Не работает! – взвизгнул лысый, и в его голосе впервые был страх. – Обещали же неразменную пулю, с самовзводом! 
-Сматываемся, - мгновенно решил бородач, выхватил из кармана маленькую черную коробочку с красной кнопкой, нажал у меня перед носом. Я холодно посмотрела ему в глаза, в испуганно расширенные зрачки, и ударила мечом снизу вверх, под грудную клетку. Он захрипел и обвис, тряпкой сполз с лезвия. 
Лысый отбросил бесполезное оружие и кинулся наутек, на бегу обшаривая карманы. Заклинание швырнуло его на землю, на острую щепу осинового пня. Она вышла из спины чуть пониже поясницы – мокрая, черная, блестящая. Дрожащая от нечеловеческого воя.
Я вернулась в избу. Рыжая со всхлипами металась по углам, собирая в охапку вещи. Увидела меня, заскулила, выронила – свое и украденное – зверьком забилась в угол, прикрыла голову руками. 
Серые волосы под моими пальцами. Тихий нежный шепот. Родной запах в темноте задернутых окон.
Мне не было ее жаль. 
Я взяла только одну вещь. Сняла с ее разогнувшегося пальца. Кольцо с лучистым изумрудом, под цвет его глаз. 
Мой вчерашний подарок. 
А потом отшвырнула заслонку печи и кочергой выгребла на пол раскаленные угли. Вышла на улицу, тщательно прикрыла дверь.
Лысый был еще жив. Даже пытался ползти, одной рукой загребая землю, а во второй сжимая коробочку с кнопкой, такую же, как у бородача. 
Я шла следом. Спокойно, неумолимо. С меча капало. 
Он полз из последних сил, широкой полосой выкрашивая траву. Тыкал и тыкал в кнопку, отчаянно, бестолково. Бесполезно. Потом коробочка хрустнула и выскользнула из окровавленных пальцев.
-Ты за это ответишь! – Отчаянно завизжал, расплевался он мне в лицо. – Я пожалуюсь властям, и они сотрут твой хренов лес, придуманная шизофреником сука! Тебя нет! Нет, не было и не будет! 
Я с хрустом провернула меч. 
***
«Новости кибериндустрии. Вчера был официально закрыт и запрещен модный виртуальный проект «Прогулки в сказочных мирах». Несмотря на заверения организаторов в абсолютной безопасности аттракциона, трое посетителей скончались в игровых кабинах от обширного внутреннего кровоизлияние. Причиной трагедии, вероятно, послужили технические неполадки в системе экстренного вывода. Программа-убийца стерта. Ведется следствие». 

Она знала, что он не любит, когда его рог используют в качестве насеста. Но села – наглая, черная, довольная. Сытая. На блестящих крыльях плясали отсветы далекого пламени. 
-Я выполнил твою просьбу. 
Горькая усмешка.
-Вовремя.
-Я мог сделать это и раньше. Ты не хотела. Позволяла им ходить по лесу, рвать цветы, смотреть на нас. 
-Раньше они просто смотрели.
-Люди не умеют просто смотреть.